Ведьма полесская - Страница 63

— Марылька? — несказанно обрадовавшись, удивился Степан. Но его радость мгновенно скрылась под горькой гримасой боли: после такого падения не так-то скоро оправишься. Никто не заметил трепетного волнения приказчика, а ему это было и на руку.

— Ага, я, Степан Николаич, — отозвалась Марылька. — Что ж это вы так не убереглись? Потише надо бы на таком коне.

Девушка осторожно поправила голову приказчика, уложив её выше и удобнее на своих коленях.

Степан от такого развития событий совсем растерялся. Пока лишь только в мечтах он мог вообразить себе, чтоб его голова, нежно поддерживаемая Марылькиной рукой, покоилась у неё на коленях.

— Кажись, оправился, — раздались со всех сторон облегчённые вздохи.

— Не сломал бы чего…

— Да не, цел! Совсем опритомел.

— Ну и слава богу…

— А чего с ним станется? Такие живучи как кобели… Вон как на Марыльку таращится, — тихо, но с нескрываемой враждебностью высказался кто-то из толпы.

Приказчик этих слов не расслышал, а Марыльку они смутили.

— Куда это вы так спешили, Степан Николаич? — спросила она в надежде скорее завершить свою роль спасительницы.

— Да к тебе вот и спешил… ну… то есть не совсем к тебе, — тут уж смутился и сам приказчик из-за того, что его могут неправильно понять.

Но все поняли, как оно и есть. Марыльку же высказывание приказчика и вовсе возмутило. Она, вдруг резко приподняв и усадив Степана, вскочила. Девушка была наслышана о проделках приказчика и теперь в смущении отряхивала юбку и удивлённо глядела на него, ожидая разъяснений. С дюжину глаз тоже заинтересованно воззрились на «лихого наездника».

— Я это… Прохора ищу. Сказали, что он сюда пошёл, — окончательно придя в себя и обретая былую уверенность, сказал приказчик.

— А я-то при чем? — зарделась Марылька. — Да и не было тут никакого Прохора. Кто это вам такое наговорил?

Степан уже стоял на ногах. Болели спина и затылок. Не веря до конца словам девушки, он намётанным глазом как бы невзначай скользнул по столпившимся вокруг селянам. Прохора и в самом деле здесь не было видно.

— Чёрт, и где его носит? — тихо, сквозь зубы чертыхнулся Степан.

Он уже представлял, как пан Хилькевич будет вымещать на нём крайнюю неудовлетворённость исполнением приказа, хотя вины Степана тут никак не усматривалось.

— Что вы сказали, Степан Николаич? — переспросила Марылька.

— Я сказал, что премного тебе благодарен за заботу, — произнёс приказчик и, зыркнув на толпу, беззлобно добавил: — Ну, чего рты разинули, живо работать! Погода ждать не будет!

Когда все разошлись, Степан приблизился к Марыльке. Девушка тревожно встрепенулась, встретившись с колючим взглядом приказчика. Зная его тайные интересы, которые, кстати, ни для кого не были тайной, она больше всего боялась попасть к нему во внимание.

— Что-то ещё хотели спросить, Степан Николаич? — испуганно произнесла девушка, отводя взгляд и уж слишком усердно подгребая сено.

Степан ничего не ответил. Он зачарованно смотрел на Марыльку и не мог поверить, что всего лишь несколько минут назад она держала его голову у себя на коленях. «Неспроста, видать, кинулась мне помогать», — преждевременно предаваясь сладким мечтам, размышлял приказчик. Ему и невдомёк было, что на месте Марыльки так поступил бы любой человек, оказавшийся рядом с пострадавшим.

— Я твой должник, Марылька, — многозначительно и мягко произнёс Степан.

— Если какая помощь будет надобна, скажи. Для кого-кого, а для тебя всё сделаю. Помни это.

— Я что, особенная какая, что ли? — совсем смутившись, промолвила девушка.

Марылька почти болезненно ощущала на себе украдкой бросаемые осуждающие взгляды селян, и от этого лицо её горело. Она точно догадывалась, о чем сейчас перешептываются молодицы, с интересом предполагая дальнейшее развитие событий.

— Не знаю, как для кого, а для меня ты особенная.

— Степан Николаич, вот вы говорите а бы что, а на нас люди уже глядят, пересудов не оберёшься. Уж поезжайте себе с богом.

— Добре, Марылька. Я думаю, мы ещё поговорим с глазу на глаз. У меня есть, что сказать тебе. Важное для меня, и я надеюсь… что и для тебя это станет важным. Ты уже совсем взрослой становишься. Ну, так что, согласна поговорить по душам?

— Поговорим, Степан Николаич, поговорим. Только не теперь. А сейчас лучше уж поезжайте, ради бога, — умоляюще скороговоркой проговорила девушка, пытаясь поскорее закончить этот неприятный разговор с намёками.

Степан же слова Марыльки понял по-своему и, видя резон в словах девушки, не стал больше привлекать лишнего внимания.

— Ладно, Марылька, до встречи, — ласково попрощавшись и нехотя оторвав от девушки маслянистый взор, приказчик отошёл.

Сердце Марыльки тревожно билось. Хотя ничего такого и не произошло, но она чувствовала, что эта сегодняшняя встреча, оставившая на душе мерзкий осадок, только начало.

Навстречу Степану один из мужиков уже вёл под уздцы Буяна. Немного успокоившись, конь шумно дышал и громко фыркал, кося взглядом на работающих лошадок. Заметив приближение приказчика, Буян нервно застриг ушами и вскинул морду.

— Спокойно, Буян, спокойно, — тихо говорил Степан.

Он протянул руку и похлопал коня по шее. Как ни странно, но злости на Буяна у приказчика не было. Сам во всём виноват. А вот за то, что так удачно всё с Марылькой получилось, что удалось поговорить с ней и дать знать о своих чувствах, Степан в некоторой мере был даже благодарен Буяну.

Приказчик спешил в имение. Теперь его тревожило то, как себя поведёт пан Хилькевич, когда он, Степан, предстанет пред его очи ясные. Приказание-то не исполнено. А прошло, поди, часа два уж. Хочешь, не хочешь, но надо возвращаться. И хочешь, не хочешь, а придётся стерпеть спесивую выволочку разгневанного пана Хилькевича. Но то, что на этот раз и Прошке достанется с лихвой, тешило и согревало душу приказчика.