Ведьма полесская - Страница 30

Наконец, сбросив в постилку все собранные вещи, Серафима схватила за руку маленькую Янинку и, окинув напоследок прощальным взглядом избу, ринулась к двери.

Янина до сих пор не может понять, почему тогда она боялась громко плакать. Ведь ей насчёт этого никто ничего не говорил, не приказывал. Но какое-то шестое чувство заставляло ребёнка сдерживать громкие рыдания, чтобы не накликать ещё большей беды.

Они уже выбегали за хлев, когда их догнал дед и отдал Серафиме какие-то вещи. У Янины в памяти запечатлелись лишь шкатулка и старая потрепанная книга в диковинных обложках. Дед тогда сказал матери:

— Береги это, дочка. С этим вы не пропадёте. И утекайте! Бегите вообще из этих мест. А я их задержу… Образумить попробую…

Как они бежали в лес, Янина не помнит. Но в памяти ещё один момент отложился довольно отчётливо.

Они с матерью, добравшись до леса и схоронившись в зарослях, издали наблюдали за своим хутором. Наблюдали за своей родной хатой, за последними минутами уходящего мира, в котором до сих пор жили и в который возврата уже не будет.

Что сталось с дедом, маленькая Янинка тогда не видела. Лишь спустя многие годы она поняла, какая участь постигла его. А тогда, стоя за густой листвой и чуть раздвинув ветви, они издали глядели, как люди, словно муравьи, заполонили их подворье. Дед, видимо, пытался образумить разъярённую толпу, что-то кричал и вскидывал к небу руки. Девочка с матерью не могли слышать, что он выкрикивал, но увидели, что это ещё больше взбесило людей. К несчастному сразу бросилось несколько мужиков с вилами. В этот момент ладонь матери легла на глаза маленькой Янинки…

Когда Серафима потянула за собой дочку, та всё же успела оглянуться. Над их хутором плясали огромные языки пламени. Клубы черного дыма, похожие на извивающееся чудовище, ползли ввысь, закрывая собой полнеба. Это ужасное зрелище сильно тогда напугало Янинку, и было последним, что врезалось на всю жизнь в память маленькой девочки…

Серафима, уходя подальше от опасности, брела с дочкой по дорогам и трактам белорусского Полесья. Ей до сих пор не верилось в то, что случилось. Ведя маленькую дочку за руку, она часто нервно вздрагивала и оглядывалась. Сказывалось неимоверное потрясение, и от этого Серафиме часто чудились зловещие голоса и крики настигающей их погони. Но чем дальше она уводила дочку от места ужасной расправы, тем спокойнее становилось у неё на душе.

Серафима шла, сама ещё точно не ведая куда. Только бы подальше! Питались в скитании как придётся и чем придётся. Иногда, жалея молодицу с девочкой, их подбирали попутные крестьянские возы. Несколько дней мучительных скитаний, десятки пройденных верст — и они добрались до местечка Мазыр, где, оглядевшись и устав от трудностей дорог, Серафима решилась наконец остановиться.

Найдя приют у одинокой вдовы и проведя в местечке около месяца, мать Янины окончательно убедилась в правильности своего выбора. Ей приглянулось это местечко, разбросанное на живописных холмах. Полноводная Припять несла свои воды прямо у подножья возвышенности, на которой стояла хата вдовы. Никогда раньше Серафима не видела такой большой реки; она была несказанно поражена природным величием и красотой этих мест.

Мизерная плата за жильё тоже сыграла важную роль в решении Серафимы. О себе она всем рассказывала почти правду: хата сгорела, родных, кроме дочки, никого нет. Возможно, вдова просто пожалела несчастных погорельцев и приютила их, чтобы и самой веселее было, да ещё и какую-то копейку на этом заработать.

В Мазыры Серафима сначала затаилась, вела себя неприметно, но в то же время с интересом присматривалась, как и чем живёт местечковый люд. Немного освоившись и пообвыкнув на новом месте, она с осторожностью взялась за своё ремесло. Встречаясь и разговаривая с соседями, она как бы между делом начинала намекать, что может помочь в излечении многих недугов, болячек и прочих напастей. «Если обученные лекари не могут дать рады в снятии простого испуга, что уж тогда говорить о более серьёзных недугах. Я вот не раз помогала людям избавиться от хворей, супротив которых доктора лишь руками разводили», — при каждом удобном случае Серафима вставляла в разговор примерно такие слова.

И вскоре стратегия Серафимы начала приносить результаты. С различными недугами к ней потихоньку потянулся простой люд, у которого не хватало средств на настоящего лекаря. Люди рассчитывались за свои визиты в основном продуктами, реже вещами и совсем редко — деньгами. Давали кто что мог, и она брала всё, что ей приносили.

Маленькой Янинке на новом месте очень даже понравилось. Она подружилась с местной детворой, и у неё начался один из лучших периодов жизни. Беззаботное детство лучилось яркими впечатлениями от весёлых походов на реку, где всей ватагой затевали интересные игры и забавы. Часто бывало, что, заигравшись, дети целый день не показывались дома. Спохватившись только к вечеру, многие из них боялись возвращаться к строгим родителям, ибо там непослушных детей уже ждала порка. За долгое отсутствие иногда доставалось и Янинке; всё-таки у Серафимы она была единственной дочкой, и мать сильно волновалась за неё.

Так шли дни за днями. Проходили месяцы. Годы незаметно скрадывались неумолимым ходом временем. Из маленькой девочки Янинка превращалась в настоящую девушку-красавицу, на которую даже мужчины постарше начали бросать заинтересованные взгляды.

Серафима же заметно постарела, но в ремесле своём стала более мастита и уверенна. У неё появились свои постоянные клиенты, и она давно уже бралась больше за помощь в тёмных делах. Для неё такие услуги обходились меньшим расходом сил, а оплачивались более щедро. Сама не зная почему, но ей черная магия давалась легче, а действия доставляли даже своеобразное удовлетворение. Наверное, дух дьявола был сродни её сущности. И чем больше Серафима занималась чёрным ведьмовским ремеслом, тем больше её затягивало в зависимость от такого занятия. Если к ней долгое время никто не обращался с просьбой навести порчу на недруга, на скотину или сделать ещё что-нибудь такое, то Серафима испытывала зудящую потребность в свершении таких колдовских действий. Со временем этот зуд перерастал уже в мучительные страдания, и она готова была сделать что угодно и против кого угодно — неважно, будь то чужой человек или близкий. А из близких у Серафимы только Янина. Но всё же она не настолько теряла голову, чтобы причинять вред своей дочери! У неё хватало силы и умения, чтобы жертвой мог стать просто незнакомый прохожий. Для этого Серафиме достаточно было только глянуть в глаза встречному, прикоснуться или обмолвиться несколькими словами, а остальное — по накатанной дорожке. И у несчастного вскоре начинались неприятности, приводившие ведьму в состояние эйфории от сладкого чувства тайной власти.